После канонизации Сергия и признания его «чудотворцем» название монастыря приобрело другой вид; ср. формулу пожалований в актах начала XVI в.: «в дом Живоначальной Троице и чюдотворцу Сергию игумену Дософею», «в дом Живоначальной Троице да чюдотворцю Сергею игумену Пам-ве», «в дом Живоначалной Троице и чюдотворцю Сергею игумену Памве з братьею» и др.
Сходная картина наблюдается и в отношении Кирилло-Белозерского монастыря. В первые годы после смерти Кирилла пожалования предназначались «монастырю Пречистые Богородици, старцеву Кирилову, игумену Христофору» (Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV —начала XVI в. М., 1958. Т. 2. №№ 48, 50, 65), но во второй половине XV в. формуляр принимает другой вид: «в дом Пречистой Богородицы и чюдотворца Кирила игумену Игнатью», «в дои Пречистой чюдотворцу Кирилу в Кирилов манастырь… игумену Серапиону» (там же. №№ 219, 267).
При Сергии Троицкий монастырь не имел ни земельных владений, ни промысловых угодий, так что Епифаний Премудрый в своем Пох
вальном слове мог с полным правом сказать о Преподобном: «И ничто же не стяжа себе притяжаниа на земли, ни имениа от тленнаго богатства, ни злата или сребра, ни скровищь, ни храмов светлых и пре-высокых, ни домов, ни сел красных, ни ризь многоценных, но сице стяжа себе паче всех истинное нестяжание и безъименство, и богатство — нищету духовную, смирение безмерное и любовь нелицемерную равну к всемь человеком» (Тихонр. № 705. Л. 115). В то же время Сергий сумел обеспечить поступление в монастырь продуктовой руги, в чем существенную помощь, надо думать, оказал хозяйственный митрополит Алексий, неустанно обращавшийся с пастырскими наставлениями к своим духовным детям—великому князю и удельным владыкам. Тем самым монастырь сумел высвободить интеллектуальные силы для образования иноков, организации правильного богослужения, для переписки и украшения рукописей, пополнения монастырской библиотеки.